Охота , Рыбалка , Туризм

Статья вторая
Очень интересное наблюдение сделал мой друг. Как только солнечный диск показался над горизонтом, гуси все как один подняли головы и поприветствовали его приход дружным гоготанием. И тут же, как по команде, забормотали тетерева. Казалось, они повсюду. В бинокль я разглядел небольшой ток из пяти петухов.
Чтобы как-то согреться, я пил горячий чай и пробовал в манок переговариваться с нашими соседями. Соседи мне отвечали, но вряд ли что-то могло заставить их покинуть облюбованное место. На юге, над горизонтом, появилась темная полоска, которая по мере приближения превратилась в неправильный гусиный клин. Гусиные голоса становились все громче. Как ни пытались мы обратить на себя внимание, тщетно. Никакие искусственные обманки и манки не могли конкурировать с живыми собратьями, сидящими неподалеку. Практически каждые 15–20 минут в поле зрения проходил очередной косяк гусей. Одиночки, пары и небольшие табунки во всех направлениях, на разной высоте, дразнили нас своей недосягаемостью. Некоторые проходили в непосредственной близости от наших скрадков и даже проявляли интерес к обманкам, но голос собратьев манил сильнее. Некоторые табунки снижались, кружили или просто приветствовали отдыхающих, некоторые транзитом спешили на север. Но были и такие, которые, как утки без облета, присоединялись к хозяевам лужи.
Солнце припекало, а мы по-прежнему оставались просто зрителями. Часам к десяти стало ясно, что первый раунд мы проиграли. Нужно было менять тактику. В один момент гуси дружно поднялись и, набрав высоту, улетели. Пора было и нам собраться в лагере и обсудить наше поражение.
Солнце все припекало, скованные ночным морозом ручьи ожили. Снег исчезал на глазах. Гуси изредка пролетали недалеко от лагеря. Некоторые продолжали интересоваться заколдованной лужей. Два часа на отдых, и я отправился на разведку. Подойдя к месту ночевки, понял причину гусиного интереса. Это была самая большая лужа на многие километры вокруг, к которой невозможно было подкрасться незамеченным. Кругом все было в отпечатках гусиных лап. Появившуюся невесть откуда гусиную стаю не смутило мое присутствие, зависнув над моей головой, они снизились до двадцати метров, но вскоре с тревожным гомоном улетели.
Я почти вприпрыжку рванул в лагерь. Многокилограммовые комья раскисшей грязи, прилипшие к моим сапогам, затрудняли спринтерский забег. План маскировки на голом, как коленка, поле созревал на ходу. На то, чтобы собрать расставленных гусей и перенести все необходимое к месту предстоящей охоты, ушел весь остаток дня. Прямо возле лужи  мы положили большой надувной матрац, сверху расстелили спальные коврики, накрыли все мешковиной. С подветренной стороны, на противоположном «берегу» лужи, высадили девять корпусных белолобых, а на воду – шесть плавающих гусей. Приблизительно к семи часам вечера все приготовления закончились. Зарядив ружья и накрывшись масксетью, мы устроились на матраце с таким расчетом, чтобы просматривать весь периметр (на самом деле мы просто попадали от усталости). Условились, что, как только заметим гусей, я начну манить, затем  мы, как по команде, откинем сеть и откроем огонь.
Начался вечерний ток тетеревов; над полем пролетали витютни; восемь журавлей чуть не сели нам на голову. Лужа привлекала и уток. Свиязи и чирки присели поодаль от наших гусей. Ворона с подозрением вышагивала вокруг пластиковой подруги, прилетевшей из Италии. Мы ждали гусей.
Они появились ниоткуда. Я не мог их видеть – контролировал другую часть горизонта. Начинаю манить, но гуси сами спешат в нашем направлении. Круг, второй. «Га-га-га» – четко слышен шелест крыльев. «Га-га-га-га», – спокойно, приглушенно отвечаю я. Как только стая исчезает из поля моего зрения, контроль переходит к Сергею. После третьего круга гуси заходят на ветер и сбрасывают высоту и скорость. Все! Огонь! Мы быстро поднимаемся, вскидываем оружие. Сетка цепляется за молнии одежды, детали ружей – за все, за что только может зацепиться. Пытаемся высвободиться и восстановить равновесие, но после часа возлежания на матраце это сделать нелегко. Считанные секунды – и гуси вне выстрелов. Попытались стрелять, но скорее от отчаяния. Да, обидно! Причина понятна, но как в дальнейшем избежать таких ошибок? Ложимся по краям матраца уже не на живот, а на спину. Ждем!
Очередная стая заходит стороной. Громко зазываю гостей:
– Гак-гагак! Гак-гагак!!
Заметили, приближаются. Шумные разговоры, переходят в деловое «га-га-га».
– Конечно, га-га-га-га! Не вопрос! – отвечаю я.
Сценарий тот же. Круг второй, третий. Стали на ветер, тормозят. Лапки, глазки. Давай! Резко поднимаемся. Сеть в сторону. Стволы в небо. Огонь! Гуси сбиваются. Паника, тревожные крики и набор высоты. Выстрел, второй, третий. Я пытаюсь заставить себя целиться. Не обращаю внимания на выстрелы напарника. Четвертый выстрел. Есть. Попал. Пятый в белый свет, как в копеечку. Тем временем белолобик звонко шлепается на границе воды. Бегу к нему и ликующе поднимаю над головой. Есть! Первый! Есть! Любуюсь. Ладно, сантименты на потом. Два фотоснимка и под сетку. Ну, с почином!  В надвигающихся сумерках слышим знакомый гомон. Зову. Летят, кружат, заходят. Огонь! И на этот раз пара гусей – наша. Нельзя сказать наверняка, кто из нас конкретно отличился. Поздравления, фото на память, и мы вновь забираемся под сетку. Приходим к выводу, что пора сменить магнум, с нолями на троечку, максимум единичку, желательно без контейнера. Уж очень близко стрелять приходится.
Тем временем стемнело, и надобность в тщательной маскировке отпала. Мы просто тихо сидели и даже разговаривали, попивая горячий чай. Услышав голос проходящей стаи, я начинал манить, гуси налетали, кружили, заходили на ветер и буквально садились нам на голову. Для успешной стрельбы в темноте мы расположились так, чтобы гусиные силуэты, заходящие на посадку, различались на фоне зари. Потом, когда стемнело совсем, стреляли на фоне огней близлежащего крупного населенного пункта. Добавлю, что в эту ночь нам очень помогала почти полная луна.
Гуси, стронутые открытием охоты в Липецкой, Рязанской и других областях, тянули всю ночь в поисках спокойной присады. Это стало ясно после того, как мы начали потрошить гусей, дабы обеспечить их сохранность. Если у первых добытых гусей в зобах мы находили траву озимых, то за полночь подвалили отъевшиеся кукурузой южане.
Темнота обеспечивала нам хорошую маскировку и возможность приготовиться к выстрелу. Из налетевшей стаи  выбивали до трех птиц. Очень интересно, что из одной стаи нередко выбивали и гуменников, и белолобых гусей. Часто гуси абсолютно бесшумно, как фантомы, выплывали из темноты, и даже горящий, налобный фонарь не всегда отпугивал птиц. Как мне кажется, птиц привлекала вода. К сожалению, не обошлось без потери подранков. Посчитав, что раненой птице, упавшей с отлетом, просто некуда деться с поля, мы не спешили ее добирать. Думали, ближе к утру, когда мороз скует раскисшую землю, сделать это будет проще. Но потом, случайно осветив мощным лучом поле, увидали, как лиса беспечно удаляется с нашим трофеем. Утром мы не досчитались трех гусей.
Силы человеческие не безграничны. Ближе к утру мы почувствовали дикую усталость. Тащиться со всем скарбом  в лагерь не было ни сил, ни желания. Приняли решение переночевать в укрытии – благо мороз значительно ослаб. Надев на себя все теплые вещи, забравшись в спальники и накрывшись масксетью, мы тут же отключились.
К утру иней покрыл все. Холода мы не почувствовали, но выспаться в таких условиях не смогли. Пробуждение же наше было сказочным. Проснуться от шелеста крыльев гусиной стаи, в поле, в солнечное весеннее утро для настоящего охотника – это что-то! Гуси настойчиво запрашивали посадку. Принимающая сторона молчала. Я попытался вспомнить, где у меня манок. Движения были ограничены, и я слишком поздно выдал свое козырное «га-га-га-га». Заподозрив неладное, стая удалилась. Однако отделившаяся пара вернулась с намерением сесть. Я опять поманил. Один из гусей плюхнулся недалеко от выставленных обманок и, совершенно не обращая на них внимания, тут же принялся щипать травку. Еще пара кругов, и к нему присоединился второй. Я понял, что Сергей проснулся и тоже с интересом наблюдает за происходящим. Гуси тем временем беззаботно паслись, понемножку удаляясь от странных соседей. Теперь я копошился, пытаясь выудить из кармана фотоаппарат. В это время буквально в десяти метрах от нас на лужу – а точнее, на лед бывшей лужи – сели пять свиязей. Они смешно скользили по льду и были весьма озадачены сим обстоятельством. Селезенчики задорно жужжали. Больше всего на свете мне хотелось добраться до фотоаппарата и запечатлеть удивительную картину. Я очень старался, но уток спугнул, а вот фото пары диких гусей рядом с чучелами стало одним из трофеев нашей замечательной охоты. Во время сего сюжета над нами кружил очередной табунок гусей. Они призывно зазывали собратьев, но, что любопытно, подсевшая пара абсолютно их игнорировала. Очевидно, они сами чувствовали себя гостями на этой луже, а хозяева упорно молчали, и те, удалились.
Я спросил Сергея, далеко ли у него ружье. Ружья наши лежали рядом, причем заряженные, но о них мы подумали в самую последнюю очередь. Когда мы встали, наши гости улетели. Тут я заметил, что наша маскировка далека от идеала: мы отнюдь не сливались с местностью. Множество стреляных гильз, термос из нержавейки, пакет и сбившаяся набекрень накидка не смутили наших гостей. Гуси, выставленные головами на вечернюю зарю, утром никак не вписывались в общепринятые правила расстановки профилей, а плавающие гуси вмерзли в лед и не могли развернуться навстречу ветру. Но.... Вокруг все преобразилось. Снег практически растаял. Когда мы завтракали, налетающие гуси нас отвлекали, но Сергей настаивал удержаться от суеты до окончания трапезы. Когда же мы были готовы к охоте, лёт совершенно прекратился…
Лица наши сильно обветрились. Мы были вымотаны и нуждались в отдыхе. Но для этого нужно было попасть домой. Сборы заняли весь день. Когда ночные заморозки опять сковали землю, мы предприняли попытку прорваться. Нам опять повезло, и уже к пяти часам утра мы были в нашей в деревне. Засыпая, я вспоминал интереснейшую охоту, случившуюся в моей впервые. В ушах пульсировал гусиный крик. Стрелки часов показывали 6:00. Последнее, что я услышал перед тем как отключиться, было кряканье утки на деревенском пруду.
– Вечером отстоим тягу, а завтра с утра за селезнями.