 Добытое животное, конечно, принадлежит тому охотнику, который его
добыл. Однако на практике нередко возникают между
товарищами по охоте разногласия и споры о
том, кто именно убил и кто имеет право взять добычу. Какого-нибудь
общепризнанного одного правила на шее случаи для решения таких споров
нет. Да это и понятно, ввиду разнообразия условий разных охот. При охоте
с собакою «по перу» (т. е. по птице), а также пр1и охоте с лайкою или с
гончими, охотник, застреливший из-под стойки или тона дичь без ведома и
согласия хозяина собаки, должен отдать добычу этому последнему, как
поступивший неправильно и взявший чужую добычу. При охотах с собакою
главная роль деле добычи дичи лежит на собаке, а не на ружье.
Если в птицу или мелкого зверя сделано несколько выстрелов, то добыча
принадлежит тому из охотников, чей выстрел был по времени ближе к
моменту падения или остановки добычи. Т. е. тому, кто выстрелил
последним перед полной, окончательной остановкой птицы или зверя, перед
тем как оставалось лишь взять
животное. Правило это основано на том, что разбираться на мелких
животных в более или менее многочисленных дробовых и картечных ранках
нет возможности. Понятно, это правило, как и всякие правила вообще,
должно применяться с толком и здравым смыслом. Например, если после
первого выстрела птица явно дрогнула и пошла столбом вверх или
наоборот, наискось, наклонно на отлет, а другой охотник ударил затем в
нее шагов на полтораста или двести, то поднятая потом вдали упавшая
птица должна, конечно, принадлежать не второму, а первому стрелку.
Понятно, что выстрел дробью на 150-200 шагов есть просто «почетный
салют» или озорство, а не охотничий выстрел, могущий иметь серьезные
для дичи последствия.
При стрельбе мелкой дичи из винтовки трудно бывает разбираться в
поранениях, тем более, что пуля в этих случаях пролетает обыкновенно
насквозь. Поэтому и в таких случаях можно руководствоваться таким же
правилом, если нет явных признаков того, чья именно пуля попала.
Если выстрелы сделаны совершенно одновременно не так редко бывает, что
оба стреляющие не слышат даже выстрела соседа, то надо
руководствоваться тем, кто должен был стрелять. Так, при облавных
охотах, при засидках, на перелетах и вообще на общественных охотах с
определенным местом или ««номером» для каждого из стрелков, стрелять
полагается тому, близ чьего «номера» пролетает или пробегает дичь. Если
он дал промах, а соседний, хотя и более отдаленный от дичи «номер»
затем выстрелил и птица упала, последний ее берет, как было указано.
Это относится ко всем охотам с подходом и подкарауливанием. При
подъездах на челноке тоже гораздо удобнее быть одному. Я именно имею в
виду не тяжелую лодку, а легкий челнок вроде берестяной «ветки» или
маленького долбленого «каюка». Такой челночок легко проходит по самой
ничтожной воде, чуть только не по мокрой тине, легко проталкивается в
густой траве, легко переносится через водоразделы и суходолы. Он очень
легок на ходу, зато и вертляв до чрезвычайности. Непривычный человек и
в тихую доводу обязательно перекувыркнется в нем, особенно при попытке
выстрелить не вдоль «киля» киля, собственно, конечно, нет у него, а
поперек, на борт. Зато при некоторой привычке такой челном очень удобен
и приятен для разъездов. Есть челноки, которые по размеру свободно
поднимают двух человек. Но так как малейшее движение отзывается
колебаниями челнока, а человек может вполне управлять только своими
собственными движениями и видеть их, то скрадывать в челноке водяную
птицу или находящегося на берегу зверя, а в особенности стрелять из
челнока, удобно, только когда сидишь в нем один и потому можешь вполне
владеть всеми движениями и челнока, и своего тела, и ружья. Второй
человек может вольно или невольно сделать едва заметное себя движение и
тем качнуть челнок на какие-то четверть сантиметра, даже меньше. Но
если это случится раз в момент выстрела, то ваша пуля или дробь,
выпущенные в этот .момент, могут уклониться настолько, что произойдет
промах.
Нельзя не сказать, что при охотах на крупного опасного зверя быть
совершенно одному и знать, что можешь рассчитывать исключительно на
себя самого, также .значительно увеличивает удовольствие охоты, а
также значительно способствует выработке полной аккуратности,
осмотрительности и самообладания.
Но даже и при таких охотах, как подкарауливание птицы или зверя, вполне
возможно сидеть в засидке вдвоем или даже втроем, тем более, конечно, возможно вести эту охоту сообща, но сделав в
удобных местах несколько засидок. Этим шансы успеха только повышаются,
зверь придет не по одному, так по другому пути и наткнется на пулю. А
есть очень много таких охот, при которых совместная деятельность
целого ряда лиц совершенно необходима. Облавы, например, или
«котла» никак в одиночку не устроить. Это общественные охоты по самому
способу производства.
Затем есть ряд охот, требующих постоянной организации, требующих
расходов, непосильных для одного лица. Например, охотиться на волков
без целой организации есть дело совершенно безнадежное. Такие
общественные охоты, в особенности на хитрого, осторожного, трудно добываемого зверя,
требуют стройной, умелой организации, строгого планового ведения, общего солидарного
сотрудничества. Они, конечно, .представляют особый интерес, являются в
некотором смысле высшей формой охоты.
Но общественные охоты предъявляют к составу охотников и особые
требования во многих отношениях. Одиночный охотник подшумевший добычу
или сделавший промах, испортил охоту только себе самому. Подобный же
случай на большой общественной охоте портит охоту десятку, иногда
многим десяткам людей и сводит на нет все труды и издержки многих дней
по подготовке охоты. Это громадная разница. Далее, одиночный охотник
старается о своем собственном успехе. На общественной охоте не должно
быть места заботам об успехе или удаче одного какого-нибудь лица. Весь
интерес должен сводиться к одном - к успеху охоты как единого целого, к
успеху общего предприятия. Все остальное, все частные, узко личные
соображения должны быть совершенно забыты, отодвинуты на третий план.
Предположим, например, волчью облаву. У одного из номеров обстановка
такая, что вперед, внутрь оклада ему стрелять трудно, мешают деревья,
кусты и т. п., а назад обстрел свободнее. Если на него выходит один
волк, он вполне будет прав, если пропустит его за цепь номеров, на
более удобное пространство и там будет бить. Для него это удобнее и
никому помешать не может. Но если на него идут веревочкой, след в след,
скажем, 5—6 волков, то положение меняется. Если охотник пропустит
одного или двух передовых зверей за линию номеров, то после его
выстрелов остальные почти наверное прорвутся вслед за первыми. Значит в
самом удачном случае таким образом взято будет только 2 зверя из 5—6
(если охотник сделает удачный дуплет). Если же он не допустит переднего
зверя до линии, а встретит выстрелами, то волки повернут обратно в
оклад, вероятно, разобьются по одному, по два и будут выходить на
нескольких из остальных номеров. При хорошем составе стрелков так можно
взять весь выводок. Ясно, что в подобном случае порядочный охотник
должен стрелять, не допуская волков к линии, как бы лично для него
неудобно это ни было. Рискуя вместо дуплета взять только одного зверя, а
то и совсем промахнуться в кустах, он зато обеспечивает гораздо больше
шансов на успех всей охоты в целом.
Завистливый, жадный, вздорный охотник совершенно нетерпим на
общественной охоте. Да и горячий, неосторожный, неосмотрительный
стрелка немногим лучше. Тишина, товарищеская дисциплина, отчетливое
исполнение всех правил охоты, обращения с оружием, — строгое,
сознательное, беспрекословное подчинение распоряжениям выбранного
распорядителя охоты должны быть первым правилом всяких общественных
охот. Спиртные напитки также не следовало бы вовсе допускать на охоте.
Ни в какую погоду ни малейшей надобности в них быть не может. Это я
могу категорически утверждать по личному опыту долгой жизни под открытым небом и путешествий и охот на крайнем Севере. Спирт
понижает температуру тела и этим, с одной стороны, создает самообман
некоторого согревания, а с другой — облегчает возможность обморозиться.
Если кто очень любит выпить, пусть уж занимается этим где-нибудь в
другом месте, а не на охоте, где нужно быть настороже и владеть быстро
и отчетливо всеми своими чувствами и движениями.
Распорядитель общественной охоты непременно должен быть не только
опытным охотником, но и хорошо знать местность и все другие условия
данной охоты. Должен иметь план местности или карту и составить план, т. е. весь распорядок предстоящей охоты
заранее. Подробно познакомить с этим планом нужно и всех участников
охоты (план, конечно, с их участием, по возможности и должен быть
разработан). В плане охоты должны быть точно предусмотрены все
частности: когда именно, где и как сходиться, кто и что именно делает,
каким путем (жребий, распоряжение распорядителя и т. п.) решаются те
или иные вопросы.
Все это общее для всяких общественных или сборных охот.
материал с сайта http://www.tigr.info/
|
