 Казалось
бы, он должен мечтать об африканских охотах, где
можно ощутить весь комплекс эмоций, связанных с выслеживанием крупного
опасного
зверя. Но он не представляет себе выстрел по слону, а тем более по
жирафу или
зебре. Конечно, добыть буйвола, который может лучше других постоять за
себя,
наверное, не отказался бы. Хотя наш кабан тоже легко заставляет
побледнеть
любого, кто окажется поблизости от него, раздражённого неудачным
выстрелом. По
мнению Войтеха Вячеславовича Кононовича, зверовой охотник может отвести
душу и у
нас в стране и тем более сильно разнообразить свои охотничьи впечатления
в
странах бывшего Союза.
Войтех Вячеславович хорошо известен многим белорусским охотникам.
Нетрудно
догадаться, почему. Он охотится!..
Везде и всегда — было бы сильно сказано, но охотится он много и
постоянно. У
каждого из нас, чтобы не пойти в поле, очень часто находятся причины, не
очень
убедительные, особенно, если их анализируешь несколько дней спустя. У
Войтеха,
похоже, практически нет таких событий и планов, которые могли бы сорвать
очередную охоту. Не буду подсчитывать, сколько у него получается выездов
в месяц
любого сезона. Ясно одно — их немало. Об этом сказал он сам, об этом
знают его
друзья, и красноречиво говорят фотографии и трофеи.
Войтех родился в семье потомственных охотников. Дед, отец, дяди, брат —
все
мужчины в роду неравнодушны к зову лесов и полей, говоря высоким слогом.
Большое
село Деревное Столбцовского района расположено на подступах к
Налибокской пуще —
обширным угодьям, известным с древности. Но отец никогда не увлекался
охотой на
крупного зверя. Всё время держал гончих и нет для него большего
удовольствия,
чем послушать их голоса и добыть зайца, лисицу. И сейчас в свои семь
десятков
лет он не упускает случая пройти по давно знакомым местам с ружьём и
собакой.
Для Войтеха охота начиналась с удивительных рассказов, которые он слушал
с печки
в осенние и зимние вечера. Отец и его друзья делились свежими и
вспоминали
прежние впечатления после очередной охоты. Что может быть заманчивее для
мальчишки, чем вся эта атмосфера долгого зимнего вечера в деревенской
хате с
эмоциональными повествованиями о приключениях в лесу реальных людей? Это
вам не
бесконечное малоосмысленное мельтешение лиц и звуков на экране "ящика".
Затем была одноствольная "курковка", собранная "из ничего" вместе с
другом, и
первая добытая куропатка, которую он принёс домой, не зная, что с ней
делать.
Отец не стрелял куропаток, жалел их, с трудом переживавших тогдашние
суровые
зимы. Было видно, что он не одобрил первый трофей сына, но сказал:
"Добыл —
будешь есть". Ведь он учил сына, что на охоте зря не убивают животное.
Отец
всегда жалел всё живое, и в его рассказах частенько слышалось —
"бедненький
заяц". Этот урок сын запомнил на всю жизнь — на куропаток он не
охотится. А
великую жизненную тайну — жалеть и стрелять — не разгадал не только он.
Ведь и
великие философы всего лишь констатировали такое диалектическое
противоречие,
свойственное деятельному человеку, неотделимое от его насыщенной
событиями
жизни.
Имея прекрасную легавую — дратхаара Рика, — только ради его обучения
Войтех
недолго охотился по перу. Рик получил положенные ему дипломы высоких
степеней по
пернатой дичи, после чего вслед за хозяином "увлёкся" более серьёзными
животными. По кровяному следу смело идёт не только за кабаном, но и за
медведем.
А птиц Войтех стреляет разве что для коллекции трофеев. Кстати, если в
ней
попадаются неохотничьи виды, то все они найдены погибшими или опасно
травмированными. Например, на волчьей охоте он наткнулся на беркута,
который и
не пытался взлететь. Он набросил на него куртку и принёс на стоянку. Как
ни
пытались все вместе "запустить в небо" величественную птицу, не
получилось. В
Минский зоопарк её не взяли, пришлось держать у себя, оформив
соответствующие
документы в природоохранной инспекции. А вскоре беркут погиб...
Далеко не сразу приобщился Войтех к настоящей охоте. Учёба в Белорусском
технологическом институте, работа, длительная командировка в Монголию
отнимали
всё свободное время в молодости, когда впереди столько много планов,
которые
надо осуществить побыстрее. Охотиться стал позднее. Благодарен он своем
сокурснику Валерию Тихонову, с которым встретился, когда тот уже занимал
пост
директора охотничьего хозяйства. Это было время, когда в партию вступить
было
легче, чем в общество охотников. Дать рекомендацию в партию ему
предлагали не
раз, а коллективу охотников его рекомендовал Тихонов. Ведь студентами
они вместе
состояли в дружине по борьбе с браконьерами.
С этого времени и начал он по-настоящему "приносить дань Диане". Прошёл
недолгую, но трудную школу загонных охот от загонщика до стрелка,
которого стали
ставить на лучший номер. Тогда добывали много лосей. В своего первого он
стрелял
не один — возникли сомнения, кто остановил зверя. Старый охотник из
другой
команды, претендовавшей на удачный выстрел, при разделке нашёл его пулю и
честно
признал незнакомого молодого человека королём охоты.
Не сразу прошёл страх, свойственный участнику коллективной охоты — страх
промаха. Он некоторое время преследовал его и после, когда Войтех стал в
основном охотиться в одиночку, с подхода. Из-за этого он достиг такого
мастерства, что порой в сумерках подходил к кормящемуся на поле секачу
едва ли
не на 15 метров. Но такое давалось нелегко хотя бы потому, что он снимал
обувь и
по ледяной росе подкрадывался в одних шерстяных носках. Этому научил
егерь
Лиозненского хозяйства Геннадий Терешков — его охотничий учитель.
Однажды вдвоём
они подошли ночью к кабану метров на восемь.
— Гена шёл сзади. Шепчет мне, что останавливайся, а то наступишь на
секача, —
вспоминает Войтех. — После моего выстрела говорит, забирай своего кабана
и
отвяжись от меня. Мол, один уже будешь ходить, умеешь. Зимой в
маскхалате
подхожу по два-три часа, но уже не так близко.
Много полезного перенял он и всегда с теплотой отзывается о других
опытных
специалистах охоты. Это Виктор Ярошук — охотовед Негорельского
охотхозяйства,
Алексей Блинов — егерь Городокского охотхозяйства. К секачу, клыки
которого
"потянули" на золотую медаль, он в одиночку подошёл метров на тридцать. К
тому
времени у него уже был "двойник" с нарезным стволом — подходить ближе не
имело
смысла. Теперь из своего немецкого карабина "Heim" он уверенно стреляет
на
двести и больше метров, но порой подходит намного ближе — интересней
так.
Подбирается он к любому зверю, но кабан осторожней всех и чутьё у него
отменное.
Громадным кажется секач на фотографии. Вспоминаются рассказы бывалых о
"машинах"
килограммов на триста. Войтех улыбается:
— Стараюсь точно знать всё о своих трофеях, почти всегда взвешиваю
зверя. Кабан
на фотографии потянул ровна на два центнера. А другой с "золотыми"
клыками весил
всего 160 килограммов. Счастливчикам, добывшим кабана, всегда он кажется
огромным, а весов под рукой чаще всего не бывает.
С некоторого времени Войтех охотится на медведя в России. На выставке в
Москве
познакомился с охотоведом из Вологодской области, который оказался
земляком —
после этого побывал у него несколько раз. Первого медведя добыл с лабаза
на
овсах. В летнее время такая охота фактически единственная. В тайге зверя
просто
так не найти, а на овес, поля которого егеря засевают специально,
медведь
выходит даже в годы, урожайные на лесные ягоды. Следующего медведя он
уже взял с
подхода.
Невольно возникает вопрос, не опасно ли вот так, в одиночку, в густых
сумерках
идти на медведя, не зная как поведёт себя зверь, особенно если будет не
смертельно ранен.
— Адреналину, как сейчас принято говорить, в кровь поступает много, но
есть
уверенность в себе и в оружии. Раненый медведь в большинстве случаев
скрывается
в чащобе. Вот тут добирать его труднее. Выручает Рик, который смело идёт
по
следу и подаёт голос. А вообще идти за раненным медведем очень опасно:
он всегда
лежит до самой смерти, если ранен сильно, головой в сторону своего следа
— готов
напасть на преследователя.
Бережно относится Войтех Вячеславович к трофеям. Все они правильно и
аккуратно
оформлены, на каждый есть запись, где и когда добыт зверь. Есть у него
уникальные трофеи, например, череп с аномальными рогами косули — по нём
видно,
как после небольшого ранения один рог стал расти неправильно.
Всё особенное интересует охотника. Несколько лет он следил за
сорокой-хромистом.
Так называется птица, в отличие от альбиноса не белая, а другого
необычного
цвета. У сороки перья, которым положено быть чёрными, были рыжие. В
конце концов
он спросил разрешение у старика и застрелил сороку на его огороде.
Теперь
необычное чучело свидетельствует об одном из небольших чудес природы.
Такие
коллекции представляют немалую ценность для охотоведческой науки.
А увлечённые охотники, грамотно выбирающие объект добычи, правильно
выполняющие
существующие правила, тщательно фиксирующие все мелочи, связанные с
поведением
животных вносят весомый вклад в сохранение и развитие охотничьего дела
страны.
Александр Пискунов материал с сайта http://belhuntclub.net/hunting/hunting-articles4.php
|
